Я мстю, и мстя моя ужасна!
  Мессия с топором, или особенности национальнй рок-оперы
  Вот такие пирожки, или Наше всё на сцене ГИТИСа
  «Мюзикл, а чё там!», или Тема сортира раскрыта
  Странная история странного мюзикла
  Тот самый слон, те самые кошки...
  Призрак Призрака
  Звукорежиссер печального образа или Тщетная борьба Человека из Ламанчи с коллегами-мельницами
  Все лучшее - детям!
  Ход конем по голове
  Упакованный "Норд-Ост"
  Последнее дуновение "Норд-Оста"
  Кошмар в городе Иствик или "Ну я не понял, шо конкретно ты имела в виду?"
  А причем тут, собственно, губы?
  "Чикаго" без Киркорова? Не в этой жизни...
  Золотые хиты, Mamma mia!
  Музей на "42-ой улице"
  Чикаго, Киркоров and all that jazz!
  Впервые в России – Великие мюзиклы мира
  Кабаре, или Боб Фосс живет в Одессе
  Наша Дама из Парижа или Notre- Dame de Paris с русским колоритом - часть первая
  Наша Дама из Парижа или Notre- Dame de Paris с русским колоритом - часть вторая
  Нотр-Дам 2000 - Необходимое предисловие от авторов
  Нотр-Дам 2000 - Акт I
  Нотр-Дам 2000 - Акт II
  Рецензия на текст русской версии Belle
  Призрак Оперы в переводе Ирины Емельяновой. Критические заметки
  Дракула. Романтический мюзикл
  Записки из глубинки
  ОБО МНЕ


MBN
 

А причем тут, собственно, губы?

 

-   Пора на эшафот, отдайте палачу!

 

Нет-нет, господа, не пугайтесь, ваш покорный слуга еще не взял себе в манеру изъясняться подобным высокопарным штилем. Это всего лишь цитата из очередного, так сказать, мюзикла, который я имел счастье посетить в первопрестольной.

 

По чести сказать, после известных "Ведьм" (день, когда я скажу о них все, что думаю, уже не за горами) я находился в столь скверном расположении духа, что сознательно избегал всего, так или иначе связанного со словом мюзикл. Особенно всего предваряемого массированной рекламной кампанией. Лучший, первый, самый-самый... брр, увольте! И тем не менее, слаб человек, как известно. И вот уже приобретен билет, а ноги несут меня в неизвестность, носящую, впрочем, многообещающее название "Губы".

 

Ладно, ладно, положим, я немного преувеличил. Относительно данной вещи я знал четыре факта: первый – это мюзикл по мотивам романа нашего с вами, если позволите, совместного писателя Набокова, "Камеры-обскуры". Второй – главную роль в нем исполняет Анастасия Стоцкая, своим выступлением в "Чикаго" оставившая у меня самые положительный эмоции. Третий – что музыку писал самый-самый продвинутый в области мюзиклов композитор СССР Александр Журбин – это тот, который славится своей неземной любовь к Сондхайму и при этом умудрился похоронить его (см. статью об английском концерте). Ну и, наконец, четвертый – никаких афиш по всему городу! Никаких нервных дикторов и рекламы в интернете! О боже – никаких заявлений о собственном превосходстве! Иду!

 

Фойе Центра Российского Кино "Мир  Кинотавра" встретило ненавязчивой атмосферой кинотеатра, переродившегося в гибрид игорного дома и ДК. Впрочем, как я уже понял, это нынче в столице модно. Под табличкой с названием "зрительный зал" скрывался почему-то… гардероб.

 

По крутой лестнице поднимаюсь наверх и оказываюсь в зрительном зале. Оформление сцены сразу напомнило мне, в какой стране я нахожусь. Не подумайте плохого, я всего лишь хотел сказать, что так обычно оформляют драматические спектакли, а не мюзиклы. Впрочем, как только в наши дни не оформляют мюзиклы... Ладно. Как видите, я необычайно добродушен и снисходителен.

 

Выбор материала для мюзикла, прямо скажем, неординарен. Я уважаю талант Набокова и, возможно, поэтому был несколько удивлен. Надо сказать, однако, что в конечном итоге от романа мало что осталось, посему считаю себя вправе изложить ход событий на сцене в данной статье.

 

Итак, что мы имеем? Во-первых, разумеется, старого ловеласа, этакую помесь героя "Камеры" и непременного Гумберта, Бруно Кречмара. Затем, естественно, объект его желания,  малолетнюю   Магду Петерс (ее и должна была играть мисс Стоцкая). Семью Бруно – сладкую жену и маленькую дочь, судя по всему, весьма многообещающую нимфетку. Некоего молодого художника Роберта Горна, любовника упомянутой Магды и поклонника эротических комиксов про свиней. Кучу подружек вышеупомянутой Магды, таких же нимфеток (кстати – неужели обязательно брать на такие роли дам, которым уже хорошо за?!). Наконец, приятеля Бруно, Дитриха Зегелькранца, как сообщает нам программка – писателя, как понял я – сценариста или режиссера. Что неудивительно, учитывая то, что эту роль играл хозяин фестиваля "Кинотавр" Марк Рудинштейн.

 

Первым разочарованием стало отсутствие Стоцкой среди исполнителей.  Небольшой компенсацией стало ее фотографическое изображение, которое вполне могло бы украсить любой мужской журнал, а в нашем случае украшала календарь, напечатанный на оборотной стороне программки.   

 

Не могу сказать, что  заменявшая ее мисс Щербакова, исполнявшая роль, была хуже (ибо об актерских способностях Стоцкой я могу судить по Чикаго).

 

Вообще же, призрак авторов Чикаго и Кабаре преследовал меня в течение всего спектакля – стулья, лестницы… Нимфетки, активно рекламирующие для Бруно свинку Чиппи (та еще свинья, к слову!) в качестве подарка ко дню рождения дочки главного героя, выглядели хористками, которых не взяли в Кабаре. Среди нимфеток зоркий глаз нашего ловеласа сразу углядел себе добычу – но еще большой вопрос, кто из них был добычей для кого. Ибо Магда никак не является невинной жертвой!  С этого момента проводится последовательная политика по окручиванию Бруно, причем последний успевает только разводить руками и пафосно восклицать и петь.  Узнав о том, что Бруно, по счастливой случайности, является толстым спонсором и меценатом, Магда в обмен за любовные утехи выторговывает у Бруно обещание снять ее в кинофильме. Далее возникает самый раздражающий герой – а именно, бывший любовник Магды, художник Горн – по совместительству создатель образа незабвенной свиньи Чиппи. Слово за слово, и усталого от жизни Бруно уже уговорили снимать фильм про упомянутую свинью, а Рудинштейн... пардон, Зегелькранц со своими странными персонажами, списанными с тех же Бруно и Магды (это хитрый режиссерский ход, обратите внимание! Прием введения рассказчика – ничего не напоминает, нет?) отвергнут. Эпизодически проходит линия дочки Бруно, которая тоже хочет играть свинью (да что же это, помешались они все, что ли?), но Магда, в самый неподходящий момент вваливающаяся в дом Бруно в компании нимфеток, быстро пресекает это безобразие. Добропорядочная жена в шоке, дочка в шоке, все в шоке. Ах да, до этого девочка порадовала нас песенкой про лунян – голос у девочки очень неплох, материал... впрочем, не будем. В итоге Бруно, которого выгнали из дому, отправляется на юга в компании Магды, Горна, который для отвода глаз прикинулся голубым (?!) и – ну конечно же – толпы нимфеток. Конец первого акта, занавес.

 

Абсурд, скажете вы? О нет, ну что вы. Все вышеописанное еще даже близко не подвело вас к истинному абсурду as it is, как говорят у нас. За время первого акта я имел удовольствие полюбоваться губами мисс Стоцкой на записи, активно используемой в ходе спектакля, обрадоваться непременному использованию автомобиля на сцене, а также крепко задуматься над названием спектакля. А почему, собственно, губы? Почему не уши, зубы, другие части тела? Кстати, этим же вопросом задался и главный герой, на что Ру... ну, вы поняли – доходчиво объяснил несмышленому, что одни, мол, губы нам в любви не врут, когда поют. Видимо, Бруно этим объяснением удовлетворился, но у меня немедленно возник вопрос: ну и что? Или точнее даже – в смысле? Однако дальнейшего развития тема не получила, а размышления, между тем, отняли весь антракт. А дальше... а дальше...

 

Дальше я уже и думать забыл о том, почему, собственно, спектакль называется в честь вышеуказанной части тела, ибо авторы решили меня серьезно порадовать. Итак, во втором акте сюжет, который мне уже стал казаться более-менее достойным, вдруг стал разваливаться на куски. Кречмар с Магдой и Горном (который нанялся к ним шофером) поехали на Лазурный берег, чтобы снимать там супер-прогрессивное кино про свою любимую свинку Чиппи с Магдой в главной роли. В свободное от Кречмара и съемок время Магда запиралась в ванной и занималась там с Горном сами понимаете чем. Оригинальный режиссерский ход – даже два: во-первых, ванна располагалась в багажнике автомобиля, во-вторых, зритель имел счастье насладиться обнаженной спиной Магды. Набоков да без тела – где уж! Наивный Кречмар ничего не подозревал, пребывал на седьмом небе от счастья и трогательно художественно хрюкал по просьбе Магды, которой, видимо, его хрюканье казалось привлекательным – мало было педофилии в спектакле, так решили и зоофилию приплести. Однажды идиллия была нарушена – Кречмару позвонила его супруга, картинно сообщив, что их дочь умирает. Любящий папаша рванулся домой, дочь в живых не застал, зато вернувшись обнаружил свою любимую "свинку" в объятиях своего "голубого" шофера. Хотел было их застрелить, потом передумал, заставил их в чем были под дулом пистолета сесть в машину. По дороге они были вынуждены остановиться, и Горн, воспользовавшись случаем, шарахнул Кречмара крышкой багажника по голове. Тот ослеп, был отправлен в санаторий на лечение, и Магда поехала с ним, якобы чтобы заботиться о нем. Пока Кречмар пафосно страдал (и просился на эшафот, к слову), Магда развлекалась вовсю с Горном, который тоже потащился за ними, распевая трогательный пассаж "Наконец-то я с тобой, с моим уродом…".  В общем, эта парочка "уродов" последовательно доводила Кречмара до сумасшествия, надеясь, что он скоро умрет и оставит им все деньги. Неожиданно объявился Рубинштейн-Зегелькранц и решил, что Кречмара надо спасать: обнаружилась потрясающая по своей оригинальности идея – он писал сценарий, похожий на жизнь Кречмара, и этот сценарий стал воплощаться в жизнь – как видите, не лучшим образом для герра Кречмара. Зегелькранц решил спасти друга – переписать сценарий. Для этого он явился в характерном для комиксных супергероев плаще, объявил Горна не больше - не меньше как Сатаной и стал его изгонять. Горн и Магда в это время пытались добиться того, чтобы Кречмар подписал завещание, по которому все доставалось Магде. В результате, после долгой драматической разборки и проповеднических воплей Зегелькранца, Горн вдруг проникся, осознал и с "исполненным душевного отчаяния" (с) "Чикаго":

 

"Я ненавижу вас, тупые лошади,

Топтавшие художника на площади…"

 

удалился. Вы бы видели, что рисовал этот художник – эротические карикатуры с участием свиней это, конечно, очень мило… В общем, он ушел (предположительно – рухнул в пропасть, но не ручаюсь, к тому времени сюжет стал выписывать совсем уж загадочные крендели, а вот первоисточник я, к сожалению, не читал; теперь и читать боюсь), и Зегелькранц тоже куда-то делся, пробормотав что-то про "угасающий сюжет". Черт возьми, в текстах "Губ" нашлось столько подходящих цитат для описания самого спектакля! После некоторых препираний Кречмар подписал завещание и Магда с трагическим выражением лица его застрелила. И тут настал долгожданный финал. И боже мой – вот он где, "Дракула"-то! Вот он где, восточно-европейский мюзикл! Каким-то непостижимым образом решение  заключительной сцены совпало с замыслом создателей "Дракулы". Проханова трудно упрекнуть в плагиате – "Губы" появились в Москве раньше, однако сходство разительное (может быть, дело в стереотипности мышления?) В финальном номере все персонажи появляются на фоне огромных разноцветных губ, повисающих над сценой, облаченными в белое (кстати, облаченный в какое-то странное подобие наряда Золушкиного Принца Горн выглядел особенно умилительно)! "Гэндальф, но ты теперь белый!" – невольно воскликнул я. А теперь сравните с финалом "Дракулы"… Вспомнили? То-то же… Если все эти персонажи, с их точки зрения, попали в Рай, то у авторов какие-то странные представления о безгрешности… В общем, в таких вот нарядах всеми персонажами хором была исполнена песня с рефреном

         

Мой олень белокрылый,

Ты любовник мне милый…"

 

Комментировать это выше моих сил. Если кто не понял, песня на самом деле адресовалась бравому любимцу муз Горну, а ее мотив нехорошо напоминал песняровское "Вы шумите, шумите..." - видно, ностальгия одолела культового композитора России. Ну и в результате Магда еще раз застрелила Кречмера – видимо, уже на небесах – чтобы уж наверняка. Вот такие, как говорят у вас в России, пироги.

 

Отдельное спасибо хочу сказать автору текстов – по совместительству режиссеру, м-ру Проханову. Как я уже сказал, они идеально подходили для спектакля.  Например "бессмысленный во мне бурлит кураж", произносимое главным героем во время очередного бессмысленного номера было очень кстати. Ай, молодца!  Или шедевр эротической поэзии песня про "огонь моих чресел"… И отдельное спасибо за рифмы "свой-твой", "театр-кинотеатр", "пятнадцать-шестнадцать", "понесло-занесло" и т.п. Давненько, давненько я такого не слышал… Что касается музыки – честное слово, совместная Журбинско-Песняровская тема (или, точнее, наоборот, чтобы в хронологическом порядке) еще хоть как-то запомнилась. Остальное элегантно проскользнуло мимо ушей, явно теряясь за колоритнейшими текстами. Сойдет для саундтрека к данному опусу, но не более того. Об игре актеров даже говорить неуместно – какая игра, дело-то не в этом!

 

В заключение хочу поделиться с вами одной изобретенной мной категорией. Бывают, знаете ли, романтические, героические, эпические мюзиклы. А я для себя выделил еще одну категорию – истерический мюзикл. Это произведение настолько бессмысленное, что вызывает нездоровый смех и тихую (иногда даже громкую) истерику. Так вот, "Губы" – это тот самый случай. Чистейшей прелести, так сказать, чистейший образец, прошу включать в энциклопедии. А теперь – вы еще не забыли строки, с которых я начал свой рассказ.

 

"Пора на эшафот!

Отдайте палачу…"

Это мой вердикт.



2002-2007 All lefts reserved.